Репост из: Клинический психоанализ
Влечение к жизни связывает, в то время как влечение к смерти отделяет и разъединяет. Таким образом, два противоречивых утверждения могут соединяться или стать тогда парадоксальными. Парадокс становится продуктом расщепления.
Расщепление прерывает, купирует и закладывает основы зияния без коммуникации, мысль тогда развязана, освобождена и кажется бессвязной, непоследовательной. Развязывание расщепления, когда оно затрагивает мысль, ощущается как интеллектуальный паралич, как дыры в голове…
Расщепление проявляется не удалением в бессознательное символизированных содержаний (как в невротическом вытеснении), поскольку оно имеет дело с содержанием асимволическим, бесформенным. Чтобы ничего об этом не слышать, всякая субъективность уходит из расщепления, устраняется из опыта, который не смог найти себе место в субъективной жизни.
Если возвращение вытесненного – тревожно и мучительно, то возвращение расщепленного проживается как агония, как серьезная угроза. Чтобы изгнать расщепление, субъект будет разряжаться или в акте перехода к действию (un passage à l’acte) или психосоматически.
Можно резюмировать все это следующим образом: влечение к смерти образует зияния, пробелы. Но всё же, если пробел чрезмерно сковывает и удерживает мышление, он по-прежнему необходим.
Совсем простой пример: мышление, артикуляция, критика – эти движения купированы. Сочленить два понятия – значит поместить между ними пробел, и значит разъединить, прервать.
Работа негатива — это, таким образом, работа влечения смерти, которая делает возможным мышление. Короче, именно смерть позволяет жизни быть. Можно определить, следовательно, некоторую топологию пробела, которую Грин пробует создать в «Ребенок Оно». Если мышление происходит в пробеле, которое позволяет разъединять элементы, тогда этот пробел является структурообразующим. «Я» и «Оно» опираются на него, пробел создает мышление и так же создает бессознательное, потому что невротическое бессознательное в сущности состоит из вытесненных, но уже символизированных элементов.
Итак, у психотика пробел слишком обширен, он дезорганизует психику. Психотик вынужден с одной стороны заполнять этот пробел, означивать его, например, бредом. С другой стороны, он засасывается этим пробелом, этим нулем, а не пустотой неозначенности.
Но эта мысль Грина сложна, тонка, имеет много нюансов. Поэтому мы не можем обойтись без того, чтобы читать и перечитывать его труды, неизбежные для современной клинической мысли.
Текст: Кривуля Н.В.
#психоанализ
Расщепление прерывает, купирует и закладывает основы зияния без коммуникации, мысль тогда развязана, освобождена и кажется бессвязной, непоследовательной. Развязывание расщепления, когда оно затрагивает мысль, ощущается как интеллектуальный паралич, как дыры в голове…
Расщепление проявляется не удалением в бессознательное символизированных содержаний (как в невротическом вытеснении), поскольку оно имеет дело с содержанием асимволическим, бесформенным. Чтобы ничего об этом не слышать, всякая субъективность уходит из расщепления, устраняется из опыта, который не смог найти себе место в субъективной жизни.
Если возвращение вытесненного – тревожно и мучительно, то возвращение расщепленного проживается как агония, как серьезная угроза. Чтобы изгнать расщепление, субъект будет разряжаться или в акте перехода к действию (un passage à l’acte) или психосоматически.
Можно резюмировать все это следующим образом: влечение к смерти образует зияния, пробелы. Но всё же, если пробел чрезмерно сковывает и удерживает мышление, он по-прежнему необходим.
Совсем простой пример: мышление, артикуляция, критика – эти движения купированы. Сочленить два понятия – значит поместить между ними пробел, и значит разъединить, прервать.
Работа негатива — это, таким образом, работа влечения смерти, которая делает возможным мышление. Короче, именно смерть позволяет жизни быть. Можно определить, следовательно, некоторую топологию пробела, которую Грин пробует создать в «Ребенок Оно». Если мышление происходит в пробеле, которое позволяет разъединять элементы, тогда этот пробел является структурообразующим. «Я» и «Оно» опираются на него, пробел создает мышление и так же создает бессознательное, потому что невротическое бессознательное в сущности состоит из вытесненных, но уже символизированных элементов.
Итак, у психотика пробел слишком обширен, он дезорганизует психику. Психотик вынужден с одной стороны заполнять этот пробел, означивать его, например, бредом. С другой стороны, он засасывается этим пробелом, этим нулем, а не пустотой неозначенности.
Но эта мысль Грина сложна, тонка, имеет много нюансов. Поэтому мы не можем обойтись без того, чтобы читать и перечитывать его труды, неизбежные для современной клинической мысли.
Текст: Кривуля Н.В.
#психоанализ