Мрачное послевкусие: анализируем интервью Зеленского американскому подкастеруПосмотрели трехчасовое интервью Владимира Зеленского американскому подкастеру Лексу Фридману и признаемся, осталось очень мрачное послевкусие. Итак, представляем наш разбор увиденного и услышанного.
Так же, как театр начинается с вешалки,
интервью начинается с внешнего вида его участников. Американец Фридман гладко выбрит, в костюме при галстуке, он элегантен и подчеркнуто серьезен. При этом мы уверены, что ему никакого дресс-кода не обозначали. Это его осознанный выбор и первое впечатление от него – а ранее никаких подкастов с ним мы не видели – на Фридмана приятно смотреть.
А напротив американца – Зеленский в пайте и с традиционной уже небритостью.
И этот образ понемногу начинает вызывать в обществе не только диссонанс, но и раздражение. У Зеленского во время войны находится время слетать на инаугурацию в Аргентину, на тропические острова Кабо-Верде, на другой конец планеты на Филиппины, на конференцию в Сингапур, и в целом посещать по 40+ стран за календарный год. Но вот побриться и надеть костюм – на это времени нет, война ведь. При этом, повторим,
ни Зеленский, ни его окружение личного участия в войне не принимают. Ну, за исключением разве что Татарова, который убивал в Киеве чеченцев.
Другой момент – это всё еще происходит в районе вешалки –
Зеленский умудряется создать языковой конфликт на старте интервью даже с американцем. Фридман владеет русским языком, считает это своим преимуществом, разрушающим барьер между ним и интервьюируемым, и предлагает говорить на русском. И в ответ выслушивает тираду, о том что на Украину напали русскоязычные люди, и Зеленский не будет «давать пас Путину».
В итоге вся изюминка интервью, когда двое говорят напрямую без барьера, утрачивается. Фридману переводят с украинского на английский, в этой ситуации у него нет возможности перебить или задать дополнительный вопрос, и это превращается в скучную банальщину. Собственно, таким интервью и будет.
Ничего принципиально нового Зеленский не скажет, разве что начнет отрекаться от демократов, повесив на тех коррупционные схемы, чтобы попытаться понравиться Трампу.
Теперь к тому, что вызвало наибольший резонанс в интервью, –
обильнейшая матерщина от Зеленского. Смотрите. Обсценная лексика имеет такой же функционал, как и шорты со шлёпками –
она бывает уместной или неуместной. Это ее главный индикатор. Шнур из «Ленинграда» на обильном употреблении в своих песнях матерщины сделал состояние, а его концерты собирают стадионы. А во время интервью Шнур может позволить себе бухать и смачно разговаривать матом, и в его случае это будет как раз уместно. Но. Когда тот же Шнур на каком-то публичном официальном мероприятии задает вопрос Путину, он это делает без матерщины, потому что она там абсолютно неуместна.
А вот покойный Жириновский мог позволить себе публично материться.
Но это была составная часть его политического образа, которая приносила ему неизменные дивиденды. К тому же Жириновский никогда не был в системе исполнительной власти,
то есть никогда конкретно ни за что не отвечал. Или можем вспомнить уже крылатое «дебилы, бл*дь» от Лаврова. Но он это произносит, как ему казалось, при выключенном микрофоне, то есть не целенаправленно, а потому это получилось и смешно, и уместно.
И вот Зеленский. Он матерится в интервью несколько раз, и эти слова у него не вырываются случайно, и они даже никак не «толкают сюжет».
Он просто их произносит, зная, что это будет процитировано и растащено в информационном пространстве. То есть матерщина, скорее всего, используется исключительно с целью привлечения внимания к интервью. А это уже выглядит как кризис жанра.
Продолжение👇