Размышлениям z-авторов о проблемах с эвакуацией российских раненых нужен контекст. Например свежее заявление Владимира Путина: «…мы стали гораздо сильнее за последние 2-3 года, с нами воюют все страны НАТО, боеготовность армии РФ сейчас самая высокая в мире, Россия окрепла и стала по-настоящему суверенной страной». Ну а теперь об эвакуации:
«Солдат Уразбеков Артур Маратович сменил статус с без вести пропал на жив. НО рискует нова сменить статус. И в этот раз уже на погиб. Артур ранен и до сих пор не эвакуирован, как и другие раненные солдаты 35 штурмовой бригады. У меня вопрос к командованию бригады. Я так понимаю живые солдаты вам не нужны? Так проще что ли? А что кинуть в СОЧ и пусть родственники на грани психического расстройства по всем инстанциям», - «Солдатская правда».
«Из-за невозможности своевременной эвакуации боец попал на операционный стол спустя 60(!!!) дней после ранения! Всё это время он оказывал себе помощь сам, получая мед.средства через сбросы с коптера.
Раздувать щёки и бить себя пяткой в грудь рассказывая о том, какие шаги предпринимаются для улучшения медицинской службы на всех её этапах и уровнях оказания помощи можно сколько угодно. Только сколько бы не били, очевидным остаётся одно - пока враг готовился рвать нас на куски, кто-то писал бумажки и жил в мире розовых пони, абсолютно не осознавая, что реальность будет слишком жестока и хеликоптер не прилетит. Парадигма поменялась. И поменялась она ещё 10 лет назад. Подразделения необходимо обеспечивать в соответствии с условиями предъявляемыми современной войной. А не атаковать танки квалерией», - «5 мг. КГВ».
«Сложности с обеспечением эвакуации проистекают из комплекса проблем. С одной стороны, воздействие дронов противника всё дальше расширяет зону ближнего тыла, в которой эвакуационный автотранспорт практически не имеет возможности передвигаться без критических рисков, и, соответственно, всё дальше отодвигает точки эвакуации, причём даже, казалось бы, надёжные системы РЭБ не дают гарантий ввиду имеющейся практики поиска окон в покрываемых частотах и развития систем управления на оптоволокне и сплиттерах.
С другой стороны, оперативно вытягивать неподвижных и малоподвижных раненых с переднего края на километры в условиях серьёзной нехватки эвакуационных тележек, в том числе самодвижущихся, и малого транспорта типа квадроциклов и багги, отсутствия хоть сколько-нибудь существенного количества роботизированных средств транспортировки и чувствительного некомплекта эвакогрупп под систематическим воздействием дронов противника чаще всего просто невозможно.
Кроме того, ситуация для атакующих подразделений ещё больше осложняется практикой запихивания штурмовых групп и групп закрепления во все возможные щели в обороне противника без должной координации, комплексного обеспечения и развития успеха, в результате чего личный состав таких подразделений регулярно оказывается в тактических мешках. В таких условиях эвакуация раненых в принципе оказывается под вопросом до изменения тактической обстановки и конфигурации линии боевого соприкосновения.
Плюс ко всему, фактически на срыв эвакуационных мероприятий работает ещё один специфический фактор. Нахождение людей на позиции, вне зависимости от их состояния, формально означает удержание данной позиции. А вывод раненых может означать утрату позиции, поскольку ранеными и переранеными может внезапно оказаться весь личный состав на удерживаемой позиции, а заменить его может оказаться элементарно некем. Т.е. ущербная организация боевой работы с избыточными потерями и докладная формалистика ещё и таким образом влияют на выживаемость раненых», - «Филолог в засаде».
«Солдат Уразбеков Артур Маратович сменил статус с без вести пропал на жив. НО рискует нова сменить статус. И в этот раз уже на погиб. Артур ранен и до сих пор не эвакуирован, как и другие раненные солдаты 35 штурмовой бригады. У меня вопрос к командованию бригады. Я так понимаю живые солдаты вам не нужны? Так проще что ли? А что кинуть в СОЧ и пусть родственники на грани психического расстройства по всем инстанциям», - «Солдатская правда».
«Из-за невозможности своевременной эвакуации боец попал на операционный стол спустя 60(!!!) дней после ранения! Всё это время он оказывал себе помощь сам, получая мед.средства через сбросы с коптера.
Раздувать щёки и бить себя пяткой в грудь рассказывая о том, какие шаги предпринимаются для улучшения медицинской службы на всех её этапах и уровнях оказания помощи можно сколько угодно. Только сколько бы не били, очевидным остаётся одно - пока враг готовился рвать нас на куски, кто-то писал бумажки и жил в мире розовых пони, абсолютно не осознавая, что реальность будет слишком жестока и хеликоптер не прилетит. Парадигма поменялась. И поменялась она ещё 10 лет назад. Подразделения необходимо обеспечивать в соответствии с условиями предъявляемыми современной войной. А не атаковать танки квалерией», - «5 мг. КГВ».
«Сложности с обеспечением эвакуации проистекают из комплекса проблем. С одной стороны, воздействие дронов противника всё дальше расширяет зону ближнего тыла, в которой эвакуационный автотранспорт практически не имеет возможности передвигаться без критических рисков, и, соответственно, всё дальше отодвигает точки эвакуации, причём даже, казалось бы, надёжные системы РЭБ не дают гарантий ввиду имеющейся практики поиска окон в покрываемых частотах и развития систем управления на оптоволокне и сплиттерах.
С другой стороны, оперативно вытягивать неподвижных и малоподвижных раненых с переднего края на километры в условиях серьёзной нехватки эвакуационных тележек, в том числе самодвижущихся, и малого транспорта типа квадроциклов и багги, отсутствия хоть сколько-нибудь существенного количества роботизированных средств транспортировки и чувствительного некомплекта эвакогрупп под систематическим воздействием дронов противника чаще всего просто невозможно.
Кроме того, ситуация для атакующих подразделений ещё больше осложняется практикой запихивания штурмовых групп и групп закрепления во все возможные щели в обороне противника без должной координации, комплексного обеспечения и развития успеха, в результате чего личный состав таких подразделений регулярно оказывается в тактических мешках. В таких условиях эвакуация раненых в принципе оказывается под вопросом до изменения тактической обстановки и конфигурации линии боевого соприкосновения.
Плюс ко всему, фактически на срыв эвакуационных мероприятий работает ещё один специфический фактор. Нахождение людей на позиции, вне зависимости от их состояния, формально означает удержание данной позиции. А вывод раненых может означать утрату позиции, поскольку ранеными и переранеными может внезапно оказаться весь личный состав на удерживаемой позиции, а заменить его может оказаться элементарно некем. Т.е. ущербная организация боевой работы с избыточными потерями и докладная формалистика ещё и таким образом влияют на выживаемость раненых», - «Филолог в засаде».