BoykoUA

Любая страна европейская, она регулирует и очень жестко следит за состоянием цен на рынке. Понятно, что цены регулируются не просто «по щелчку», сказали «вот такая цена должна быть», и всё. Делается это несколькими способами. Самый распространенный – это товарные интервенции, которыми сбивается цена. И мы это делали тоже, я в частости этим занимался.

- Зараз вам люди вже починають писати в коментарях: що таке товарні інтервенції, як це працює?

Например, я был министром энергетики, мы рассчитывали цену на бензин и на дизтопливо, которая должна быть. Для того, чтобы, с одной стороны, она была справедливой с учетом цены на нефть, с другой стороны, чтобы не было спекуляций у трейдеров, которые пользовались дефицитом. У нас всегда был государственный запас бензина и дизтоплива, который мы «выкидывали» в нужное время на рынок через госзаправки и которым сбивали цену. Вот что называется товарная интервенция.

Точно так же, допустим, на хлеб. Если завышают цены, картельный сговор, допустим, взять. Для этого есть Антимонопольный комитет, который сразу вмешивается и следит, что, если есть картельный сговор по повышению цен на хлеб, значит - тут же начинают вмешиваться правоохранительные органы, начинается расследование, почему это происходит. То есть государство должно следить за ценами. Карательные меры – это уже последнее. А сначала - товарные интервенции. У государства достаточно ресурсов, чтобы «вбросом» продукции сбивать эту цену.

- А чому зараз так не роблять? Чому ми бачимо, що ціни ростуть, просто як гриби після дощу?

Я думаю, что это - недостаток профессионализма правительства. Они просто не понимают, как в этой ситуации действовать.

У нас на фронте половина людей – русскоязычные, которые защищают страну от агрессора и которым тоже обидно, когда их начинают как-то там в соцсетях, як то кажуть, цькувати, за те, що вони розмовляють мовою агресора. Насправді вони захищають країну від агресора, самі ризикуючи, а часто і втрачаючи своє життя. Поэтому эта проблема действительно есть, она существует. Она тоже была порождена при предыдущем президенте, вот эта «армія-мова-віра» - вся технология его была политическая.

Но я думаю, тут тоже надо соблюдать толерантность, соблюдать терпимость, и ни в коем случае не перегибать «через колено». Потому что, когда человека начинают ломать, у него, наоборот, появляется чувство сопротивления: он живет в свободной стране, он хочет жить в свободной стране и разговаривать на том языке, на котором он хочет. Поэтому здесь должна быть просветительская работа по популяризации украинского языка, я имею ввиду среди переселенцев, которые русскоязычные, и ни в коем случае никаких насильственных действий.

Сегодня мы не видим достаточных усилий со стороны правительства в этом отношении. Более того, я скажу, что социальная защита тоже является одной из важных предпосылок возвращения людей, и это тоже во многом провалено. Много людей страдает от ситуации в стране, но есть категории людей, которые остро нуждаются в помощи. В первую очередь это военные. Вот по военным, я думаю, что должен быть базовый доход у человека, который защищал свою страну.

Мы по роду своей деятельности участвуем во многих программах помощи военным, одна из них — это реабилитация. И когда беседуешь с людьми, которые направляются в наш реабилитационный центр из больниц, вот сколько они получают, когда получили ранение, когда получили травмы, то, конечно, становится обидно за них. И базовый доход обязательно должен быть у них, чтобы они знали, что они способны обеспечить семью.

Давать оценку американскому президенту может только американский народ, который его избрал. И было бы глупо и недальновидно нам давать какие-то оценки.

Единственно понятно одно, что, во-первых, он стоит на соблюдении традиционных семейных ценностей, это безусловно, это хорошая база.

Второе: он искренне хочет остановки войны и делает для этого, по его мнению, всё возможное, и нам надо надеяться на то, что его усилия увенчаются успехом. И я вижу, что он сейчас старается нам помочь.