когда холода вернулись к изголовью нашей кровати, а стертые в мозоли пальцы начали нещадно замерзать, все наконец сошлось в моих посеянных соточиях. здесь и сейчас мне не хочется просыпаться, здесь и сейчас мне не хочется снова искать, но ты исчезаешь и испаряешься в памяти, а мне тебя не вернуть. останься до завтра, останься со мной — я сквозь плотно закрытые веки нарисую твой образ, твои очертания — и знаешь, мне не впервой; серебряные глазницы и мягкие щеки всего лишь позволят почувствовать, а ты в белом предстанешь пьянящим, дурманящим разум. это просто простуда и ничего не значит, но если ты сегодня со мною, то знай, что завтра меня не будет.
в мелкоцветный синдромный блокнотик позначу, что забылся в медовых сказках и болен твоими глазами, а если можно упасть — упаду и не поднимусь. мне антагонически нравится ощущать плет сирени посредь альвеол и свежую кровь из порванных шрамов, что сочится, сочится, сочится невольно с подавно забытых порезов. сегодня мне нравится жадно тебя удерживать, одновременно ловить иссохшие губы своими и в случайности тыкаться носом в плечо, будто больше ничто не имеет значения. дышать тобой, пока лёгкие не набьются серотонином и пока не вылечусь от простуды окончательно — румянец на щеках и квадратная улыбка заставят поверить, что я все еще нужен, что я не простужен тобой.
так глупо и безосновательно ты втянешь в исступленный поцелуй с нотками драмы, пропахшей чем-то сродни сигаретам, начнёшь прикасаться к самым заветным местам — тихо вздрогнешь, а я шелохнусь от мигающей лампы на фоне, на фоне сотрусь во что-то особенно маленькое. я щеночком, комочком к тебе подберусь, чтобы заново это почувствовать: прямо в атомы, частички кожи, в самую глубь души. и сладкая вата вновь возвратит нас куда-то в далекие, тёплые дни, где среди пышных цветочных аллей сотни слов о любви, и где море спешащих людей совсем не волнует — ты на пленке рассудка, а мы наконец не в порядке.
этот холод настолько тесен, что оставляет на мне отпечатки, а ты по губам тихо-тихо «прости, если сможешь» — твоё отражение пятнами прямо напротив кровати. вздернутый нос и голубые глаза, вырванные поодиноко томные ночи — и сквозь зашторенные окна мне мерещится первый снег так порочно, но с твоими ладонями на щеках я где-то в мае, где-то в поющих лесах — ты обволакиваешь густым и сонным туманом. твой умеренный смех и кудрявые волосы душат сильнее, чем чёртов январь, они роятся во мне безгранично — пусть будет больнее, чем запоздалой осенью и когда догорит последний фонарь, пусть будет вдвойне холоднее.
я больной, я влюблённый и странный, а ты в белом и снова, наверное, сон. сам ведь знаешь, что меня не вернуть — мы всего лишь утонем вдвоем.
